– Пойдем, – сказал я.

Мы спустились по лестнице и задержались в комнате с картой. Мой друг с интересом взглянул на изображенный на ней мир. Длинные тонкие пальцы Шута пробежались по неровной поверхности моря и повисли над Бакком. Не касаясь карты, он указал на четыре самоцвета возле Баккипа.

– Эти самоцветы… ими обозначены Скилл-колонны?

– Наверное, – ответил я. – А это Камни-Свидетели.

Он легко коснулся побережья к юго-востоку от Баккипа. Здесь не было ни одного самоцвета. Шут покачал головой.

– Никто из живущих здесь меня не знает. Глупо даже думать об этом.

– Думать о возвращении домой не глупо, – заверил его я. – Если я попрошу Кетриккен, она…

– Нет, нет, нет, – прервал меня он. – То была лишь глупая фантазия, Фитц. Я не могу туда вернуться.

Закончив изучать карту, мы спустились по лестнице и попали в лабиринт, залитый бледно-голубым светом. Мне показалось, что мы вернулись в старый кошмар. Мы шли, и я чувствовал, как нарастает беспокойство Шута. Он побледнел – и не только от холода. Следы синяков на его лице напоминали о власти, которую имела над нами Бледная Женщина. Я пытался держаться каменных туннелей и безуспешно искал выход. Так мы переходили из одной комнаты в другую, и красота дворца тронула мое сердце, хотя я продолжал тревожиться из-за Шута, который не проронил ни слова. Возможно, мы ошиблись и он еще не был готов вернуться в те места, где его жестоко пытали.

Многие из помещений дворца остались нетронутыми – сюда не добрались «перекованные» воины Бледной Женщины. Каменные притолоки украшали резные деревья, птицы, рыбы и цветы – все эти мотивы повторялись на фризах внутри комнат. Впрочем, слишком мягкие оттенки цветов были чужды искусству Шести Герцогств. Удлиненные фигуры людей с глазами причудливого цвета и странными отметинами на лицах напомнили мне Сельдена, торговца из Бингтауна, лицо которого покрывала чешуя. Я сказал об этом Шуту, и он кивнул. Позднее, когда мы шагали по другому каменному туннелю, он спросил у меня:

– Ты когда-нибудь видел белую розу, которая с годами постепенно стала красной?

– Вполне возможно, – ответил я, думая о садах Баккипа. – А почему ты спрашиваешь?

Уголок его рта дрогнул.

– Мне кажется, ты смотрел на них, но не видел. После стольких лет происходит изменение. Особенно наглядно это можно увидеть на примере белых роз, которые приобретают розовый оттенок или на некогда белоснежных лепестках появляются красные прожилки. Это происходит из-за того, что меняется их сущность.

Я с легким беспокойством посмотрел на Шута – неужели его разум не выдержал испытаний? Он лишь покачал головой.

– Потерпи еще немного. Позволь мне объяснить. Драконы и люди могут жить бок о бок. Но когда это происходит в течение долгих лет, они начинают влиять друг на друга. Элдерлинги подвергались такому влиянию в течение многих поколений. – Он с грустью покачал головой и добавил: – Перемены далеко не всегда выглядят привлекательно. Иногда дети умирают вскоре после рождения или срок их жизни заметно укорачивается. Другие живут дольше, но не могут иметь потомства. Элдерлинги были долгоживущей расой, но они никогда не отличалось плодовитостью. Дети рождались у них редко и ценились очень высоко.

– Мы впустили драконов в наш мир – и теперь вновь начнутся такие изменения? – спросил я.

– Да. – Он отнесся к моим словам совершенно спокойно. – Людям предстоит узнать, чего стоит жизнь рядом с драконами. Некоторые с радостью заплатят эту цену. Элдерлинги вернутся.

Мы довольно долго шагали молча, прежде чем мне в голову пришел новый вопрос:

– Ну а сами драконы? Как на них воздействует близость людей?

Шут долго ничего не отвечал.

– Вероятно, люди тоже влияют на драконов. Однако они считают это постыдным и изгоняют измененных прочь. Ты ведь был на острове Других.

Мысли мои спутались. Я не нашел что сказать. Мы вновь оказались на пересечении нескольких туннелей – ледяного и двух каменных. Я выбрал один из каменных. Когда мы двинулись по нему вперед, я попытался согласовать рассказы Шута об Элдерлингах с моими собственными представлениями.

– Я полагал, что Элдерлинги близки к богам, – наконец сказал я. – Они превосходят людей духом и разумом. Именно такими они показались мне, когда я с ними столкнулся, Шут.

Он бросил на меня недоуменный взгляд.

– В потоках Скилла. Существа, лишенные тела, но обладающие могуществом духа.

Он неожиданно вскинул голову, и мы оба остановились, прислушиваясь. Он повернулся и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Моя рука потянулась к мечу. Несколько мгновений мы стояли неподвижно. Я ничего не услышал.

– Все в порядке, – сказал я Шуту. – В этих древних туннелях движется воздух. И кажется, что кто-то шепчет.

Он кивнул, но прошло еще несколько минут, прежде чем его дыхание успокоилось.

– Я подозревал, что именно Скилл остается от тебя, когда проходят годы после твоей смерти, – произнес через некоторое время Шут. – Это остатки дара, развившегося у драконов и людей в качестве средства общения. Я тебя не понимаю, когда ты рассуждаешь о потоке Скилла, но вполне возможно, что Скилл позволяет избавиться от нужды в физическом теле. Ты уже не раз доказывал мне, что Скилл есть куда более могущественная магия, чем я предполагал. Быть может, его развитие есть результат жизни рядом с драконами, а когда драконы исчезли, дар остался. В результате потомки Элдерлингов сохранили эту способность, передавая своим детям. Некоторые унаследовали совсем немного. В других, – он бросил на меня быстрый взгляд, – крови Элдерлингов больше.

Я ничего не ответил, и он с легкой насмешкой спросил:

– Ты не можешь признаться в этом вслух, не так ли? Даже мне…

– Я думаю, ты ошибаешься. Разве я бы сам не почувствовал себя наследником Элдерлингов, если бы это было так? Неужели ты хочешь сказать, что я – потомок Элдерлингов? И что во мне есть нечто от дракона?

Он рассмеялся. Я ужасно обрадовался его смеху, хотя бы и на мой счет.

– Только ты, Фитц, способен так подобрать слова. Нет, в тебе нет ничего от дракона, но у одного из твоих предков была связь с драконами. Кто-то из них «вдохнул дыхание дракона», как говорят старые легенды. И оно дошло до тебя.

Мы шли дальше по каменному туннелю. Эхо разносилось во все стороны, и несколько раз Шут оборачивался через плечо.

– Это как когда вдруг у короткохвостой кошки рождается котенок с длинным хвостом, хотя многие поколения его предков имели хвосты куцые? – спросил я.

– Наверное, можно сказать и так.

Я задумчиво кивнул.

– Что ж, это объясняет, почему Скилл пробивается в самых неожиданных местах. Даже среди жителей Внешних островов.

– Что это?

Его глаза оказались более зоркими. Длинные тонкие пальцы коснулись отметки на стене. Я подошел поближе и не поверил своим глазам. Я узнал свой знак.

– Путь домой, – сказал я Шуту.

XXXI

ГОЛОВА ДРАКОНА

По моим знакам мы добрались до трещины в ледяной стене и вскоре выбрались наружу. Порывы холодного ветра поднимали в воздух кристаллики льда, которые обжигали кожу и делали спуск опасным. От яркого света дня глаза у меня слезились. Шут шел первым. Здесь на ледяном ветру его слабость стала очевидной, и я проклинал собственную глупость. Он не выдержит испытаний. Когда Шут поскользнулся во второй раз, я схватил его за шиворот и поддерживал до тех пор, пока мы не добрались до дверей жилища Черного Человека.